На центральной аллее любого парка водятся стаи велосипедистов. В последнее время там стали рисовать велодорожки. Но они имеют смысл, только если дамы с собачками и мамы с колясками на них не заходят, а наездники экологически чистого двухколесного транспорта, наоборот, не покидают выделенной полосы. Учитывая особенности нашего менталитета – «запрещающий знак только один: бетонный блок поперек дороги», с разделением сфер в этой области пока проблемы. А если учесть еще и концентрацию велосипедистов в Измайловском лесопарке (даже на трассе в Крылатском их меньше) – лучше выбрать альтернативный путь среди угодий государя Алексея Михайловича. При затяжных дождях тут потребуется непромокаемая обувь, а пока и летние кроссовки годятся. На этом пути можно не только полюбоваться обильным цветением, но и удивиться – как на островок среди речушек и болотин угодило когда-то четырехколесное транспортное средство? Будто по воздуху. Но грязи, как известно, не боятся только танки, а родич легендарного фордика «Англия» так и застрял тут, среди черной торфяной почвы и жирных водолюбивых цветов. Впрочем, эти места видели много и страшного, и дивного.

Алекс Громов, Ольга Шатохина

ЦЕПЬ И КОРОНА

(фрагмент)

«…Самозванцев в те горестные времена великой смуты было на Руси немало, и боролись они безжалостно не только с московскими боярами и царем Василием Шуйским, но и друг с другом. Тот, кто называл себя царевичем Димитрием, чудом спасшимся и в былые времена от подосланных Годуновым убийц, и совсем недавно от бунта московского, — казнил не менее дюжины других «царевичей», выдававших себя за его племянников, троюродных младших братишек и прочую седьмую воду на киселе.

Помимо заурядных «самовыдвиженцев» среди претендентов в цари оказались и «засланные казачки» — оставшись недовольными наградой за престол, казаки, терцы и гребенцы, в количестве 4000 человек, во главе со своими вождями, помогавшими Лжедмитрию, взяли город Астрахань затем и весь его разграбили. Мало того, буйные казаки наши и «выставили» еще «своего» царя Петра – (якобы) сына законного царя Федора Иоанновича, которого Борис Годунов при рождении подменил девочкой.

Но вот, по слухам, снова появился претендент на престол, как всегда единственно законный, а прочих обещавший извести, включая и тушинского «царика». Пришел он с воинством своим откуда-то со стороны Владимирского тракта, обустроил крепкий стан на опушке измайловских лесов и готовил поход против «тушинского вора», как дерзал он звать царя Димитрия Ивановича. Тот же, в свою очередь, не дожидаясь пока силы пришлеца вырастут за счет лихих людишек, соблазненных его посулами, решил ударить первым. И послал против недруга не менее половины своего войска, приказав скрытно пробираться лесными дорогами да излучинами малых рек. А всех встречных было велено хватать и предавать смерти, дабы никто не смог предупредить «измайловского супостата».

Но тот не случайно засел в Измайлове, где леса соседствовали с болотами, а местные речки были по большей части не судоходны. А вот на прямоезжей Стромынской дороге (коею пользовался в давние времена сам Владимир Мономах) повсюду стояли караулы «измайловцев», ловивших всяких, по их мнению подозрительных людишек и тащивших на к своему начальству на допрос – куда и зачем, мил человек, путь держишь? И горе тем, кто не мог складно ответить или имел при себе хитрые писульки – их ждал застенок. Но порой до беседы с такими тайными злодеями снисходил сам тогдашний предводитель Измайловских окрестностей. Временная резиденция претендента на престол располагалась в старинном одноименном селе, лежавшем в излучине речки Робки, называвшейся также сельчанами Измайловкой. Около этой небыстрой речки и находились крестьянские дворы. А неподалеку от них, если обогнуть два небольших усадебных пруда, находилась боярская усадьба, представлявшая собой деревянные двухэтажные хоромы с двухъярусным башнеобразным срубом, в которой находилось помещение для пиров и приема гостей.

Прежде этими живописными местами владел шурин царя Ивана IV Никита Романович Юрьев, одно время возглавлявший Приказ Большого Дворца. В состав Юрьевской (а ведь можно сказать – Романовской) вотчины кроме самого села Измайлова входили три деревни — Софроново, Меленки и Брюхово. Как поется в народных песнях, сей Никита Романович был «добрый» боярин и «дядюшка», даже укрывал в своих этих владениях невинно осужденных людей. Позже владении сии перешли к Михаилу Никитичу Романову. Но вот в это Смутное время осел здесь очередной злодей. И по его грешную душу двигалась теперь на восток крепкая ватага из тушинского лагеря

Встречных почти и не попадалось им. Не то время, чтобы пускаться в дорогу. А кто и отважился, наверняка смотрел в оба и прислушивался не хуже рыси, и потому успевал убраться с пути вооруженного отряда и схорониться в ближайшей чаще или на пепелище сожженной деревни среди почерневших избяных остовов. Только раз дозорные, скрытно высланные вперед, заметили немалую дружину, двигавшуюся навстречу. Бряцанье железа не оставляло сомнений – не мирные купцы там и не простые путники, сбившиеся в дорожное кумпанство, а поди боярин какой с челядью многочисленной путешествует. Лучше не связываться.

Люди Тушинца отступили с тропы подальше и схоронились в дальнем овраге, пока не затихло не только звяканье оружия и стук копыт, но и встревоженный гомон лесных пичуг. А потом двинулись дальше».