«Написать хотелось об обычных людях»

бушков (2)Александр Бушков – известный писатель, автор многих художественных произведений, а также документальных книг, рассказывающих об истории России, в интервью на Озон Гид говорит о нынешнем этапе своего творчества.

Предпоследняя книга, которая вышла перед вашей серией «Былая Русь», была издана не так давно. Как, по-вашему, изменился за прошедшие годы писатель Александр Бушков?

Как я изменился?.. Знаете, когда воспитываешь шестилетнего ребенка, меняешься, и сам этого не замечаешь. Я его сейчас арифметике учу — в следующем году ведь в школу, надо готовить потихоньку. Иногда ругаю его. Говорю, твой папка в пять лет уже читал “Три мушкетера”. А ты не можешь прочесть “Маша и медведи”. Дети, что делать.

Дети меняют жизнь?

Еще как. В какой-то степени, я пишу для него. Хочется, чтобы он узнал про Русь из моих книг. Язык в них простой, не надо быть профессором, чтобы понять, о чем я хочу сказать. Поймет даже ребенок-подросток.

А вы, правда, пишете свои произведения на печатной машинке?

Я к ней очень привык. Переучиться в принципе легко, но это же абсолютно другое. У меня знакомый работает на ноутбуке. Иногда рассказывает, что у него то страницы стерлись, то что-то пропало. А у меня все передо мной — бумага, машина. Все материальное, вот оно.

По какому принципу вы выбирали темы для своей новой серии?

Очень просто. Я выбирал то, что мне нравится. Я просто хотел написать историю русской полиции — 200 лет от появления до революции — написал. Хотел написать книгу о коррупционерах того времени — и написал.

То есть, эти книги не складываются в определенную историю, а их тематика исходит только из вашего личного желания.

Да, только то, что мне нравится. Вот сейчас можно и маленький секрет рассказать. У меня в уме еще 2 книги — одна о Москве, другая о самозванцах. Причем не только о русских. За рубежом столько самозванцев интересных.

Вы тонко находите баланс между разными, иногда, казалось бы, противоположными жанрами…

Я так отдыхаю. Когда мне надоест что-то одно, у меня всегда есть возможность уйти в другой жанр. Я закладываю петлю, делаю крутой вираж в абсолютно другой стиль и могу писать там, отдыхая от первого. Когда надоест и там, я ухожу в третий. То есть, это в первую очередь забота о собственном удобстве, не замыкаться на чем-то одном. Отсюда и разнообразие, ведь в каждом стиле нужно быть разным.

И все-таки, как появилась серия “Былая Русь”? Это было спланировано или, как вы уже говорили раньше, просто писали о том, чего просила ваша душа, и это само собой сложилось в серию?

Тут такой мотив. Про царей, герцогов, фаворитов и прочих уже столько написано. И я знаю про них практически всё.

А ведь есть просто обыкновенные люди, которых масса. Те же врачи, военные. Казаки, которые прошли всю Сибирь. Сыщики, самые простые обычные городовые. Написать хотелось об обычных людях. О самых массовых профессиях. Это царь один и царица одна. А генералов, офицеров, врачей, атаманов тьма.

Был такой талантливый писатель-эмигрант Иван Солоневич, не вспомню дословно, но он писал что-то вроде: кто-то же добывал этого соболя, кто-то же ловил этого осетра, кто-то же строил эти дома, кто-то тесал этот камень и делал кладку. Вот про таких и хотелось написать.

Что важнее для современного читателя, подлинные документы и факты или рассказ об исторической обстановке, создание атмосферы?

Прежде всего, атмосфера.

Атмосфера важнее фактов?

Нет, важно одинаково. Но смысл в том, чтобы передать подлинные факты, погружая в атмосферу того времени. Есть масса черных легенд, где истину переврали. А когда докапываешься до реального факта — вот это то, что действительно интересно.

Например, один из моих любимых авторов детства Константин Бадигин — технические романы писал — на полном серьезе рассказывал историю, как Иван Грозный влетает в деревню, выгоняет деревенских баб в поле и их расстреливают из лука. Я начинаю копать глубже и выясняю, что это немецкая агитационная листовка. И таких случаев масса. Что-то устоится, и кочует из книги в книгу как заведомо правдивый факт. А начинаешь изучать, все может быть совсем не так.

При этом вы говорите, что вы не историк…

Как раз за это и не все хорошо относятся к моим книгам. Они указывают точные источники, не проверяя, а откуда же там это взялось. А некоторые ведь целые диссертации на этих фактах строят. Я сам видел такую диссертацию. Про то, как Иван Грозный громил немецкую слободу. Влетели опричники, убивали, бесчинствовали, дома жгли. Ну я снова копать. И что оказалось: немецкая слобода оказалась как сейчас цыганские кварталы наши. В крупных современных городах такого нет, а в маленьких встречается. Все из-за алкоголя. Русским разрешалось гнать водку только в праздники. А праздников было мало. Немцам было можно. Вот оттуда и пополз поток алкоголя в Москву. Патриарху пожаловались, вот он и повел своих, влетели в этот немецкий квартал. Никого не убили, дома конечно целые оставили, так, плетью разогнали, наказали и все. Предупредили, скажем так.

Так в чем юмор-то. А в том, что об этом пишет свидетель-немец, который там в слободе жил, к алкоголю был не причастен, но и ему прилетело из-под горячей руки царя. Он не понимал причины происходящего. Его книга об этом событии вышла очень маленьким тиражом. Зато огромным тиражом вышла книга другого немца, который в России никогда и не был вообще. И представьте историков, которые об этом много статей написали. Как же еще они будут относиться к моим книгам. Хотя я всегда указываю первоисточники.

Поэтому так важно не отделять атмосферу от фактов. Чтобы подлинная история органично сочеталась с духом времени. Одно от другого отделить просто невозможно.

Кто из персонажей новой исторической серии вам наиболее близок и интересен?

Интереснее всего мне было работать с нашими русскими сыщиками 19-го — начала 20-го века. Такие операции крутили, что куда там Шерлоку Холмсу. Я сам столько детективов написал. Поэтому мне было интересно.

Кстати, в советские времена было по-другому. Обо мне писали: Бушков не пишет о чем-то важном, высоком, ему просто нравится писать о том, как герой крадется, сжимая рукоятку пистолета. И разворачивали книги. А сейчас я могу наконец-то писать о том, что мне действительно нравится самому и рассказывать тем, кому это интересно.

Да, действительно. Сейчас люди проще воспринимают любые стили. Нравится и то, и другое, и на все найдется своя аудитория.

Естественно. Вот мы жалуемся — бульварная пресса, желтые страницы. А сколько лет она существует. Почти столько же, сколько и сами издания. Потому что как могли выжить издатели того времени на научных трактатах, которые читали пять человек. Издавали сборники частушек, песен. Они были по карману и по душе народу. Бульварная литература очень старая.

Цитата из вашей книги: «Да кто только ни бежал и куда только ни бежали! Одни уходили на Дон, где еще держалась старая традиция «с Дона выдачи нет»; находились и такие, что убежали даже к «нехристям» — на башкирские и калмыцкие земли. Но значительная часть беглых оставалась в России…». Это изобилие беглецов — сугубо российский феномен или, скажем так, общемировая практика в определенный период развития страны? Как это повлияло на отечественный менталитет?

Нельзя назвать это общемировой практикой. Вот из Англии, например, даже если очень хочется, то не убежишь. Из Испании во Францию тоже не сильно убежишь — поймают, в рабство отдадут. Пожалуй, единственный пример массового бегства я знаю — это когда немцы массово бежали, как ни странно, к туркам в XVI в. У турок и налоги меньше, и барщина не такая тяжелая, под нехристями жить было легче, чем дома.

Это происходило примерно в то же время, когда и русские бежали на Дон?

Да, наши бежали на Дон, в Сибирь, к башкирам. А немцы к туркам на юг. Закончилось это бегство в XVIII в.

Вы считаете, это повлияло на отечественный менталитет?

Естественно. У человека, который сидит на месте другая психология. Даже позже, в XIX в. обычный крестьянин никуда не ездил. Ну на ярмарку за 5 километров, на богомолья ходили недалеко.

А были люди, которые привыкли к простору, которые отмахали тысячу километров, а то и две или четыре — эти одна психология. Когда есть привязка к одному месту, это другая психология. И там, и там, конечно были свои сложности. Но тем не менее жили.

В чём, на ваш взгляд, заключается уникальность отечественных первооткрывателей Сибири?

Уникальны… А я бы и не сказал, что они были уникальны. Просто есть несколько вариантов того, как ведут себя первооткрыватели. Англичане вот, например, индейцев Северной Америки убивали, а те тоже воевали за свои земли, скальпы снимали. А вот у испанцев было наоборот. Они сначала вроде вели себя агрессивно, а потом начали сожительствовать нормально рядом с индейцами. То есть, если индеец из знатного рода, за него какой-нибудь знатный дон мог бы дочь отдать. Он же высокого рода, пусть и индейского. Но, креститься ему все равно нужно было.

А в Сибири как это происходило?

Точно так же, как у испанцев. Русские женились на местной знати и за лет, наверное, 100 уже нельзя было так просто отличить. Вообще практически везде освоение территорий проходит именно так, плавно вливались в быт местных. Везде, где не было англичан. Только они относились к своим колониям как к животным. А испанцы, португальцы, французы — у них всех было гораздо мягче, они людей видели. И в России точно так же.

Второе название одной из ваших книг — “Русские конкистадоры”. Какое значение вы вкладываете в термин «конкистадор»?

Ну, слово conquistador — это завоеватель, захватчик. Просто известное понятие такое у испанцев. Где-то было мирно, где-то шли бои настоящие, кто-то присоединялся добровольно. Вот например, один местный князек. Соседи сильные, злые, воевали тогда все и со всеми. А у него всего боеспособных мужчин 400 человек от силы. А у соседей по несколько тысяч. Как только рядом проходили какие-либо русские, так сразу к ним. Да не просто к ним побежал, он в Москву поехал, царю в ноги упал — я такой-то, хочу быть под твоею рукой. И все, русская земля теперь. И такие истории были.

У нас в Красноярске были очень жестокие бои. Были рядом так называемые енисейские кыргызы. Они лет сто жить мешали. А все по одной простой причине. Наши брали одну соболиную шкурку с местных туземцев А кыргызы приходили когда захотят и брали сколько захотят. Ну и конечно обиделись. Без боев в завоевании новых земель все же не обходилось нигде. Главное, как было потом, как налаживались отношения.

И когда же все-таки угасли бои, и люди смогли вернуться к нормальной жизни?

Ну где-то эти бои кончились еще при жизни Петра I. Когда построили линию крепостей на юге и отрезали кыргызов. И настало спокойствие.

Опять же, цитата из вашей книги: «Начались настоящие сражения, завершившиеся знаменитым боем на реке Шелони, когда новгородцы потерпели сокрушительное поражение, от чего, как легко догадаться, Московский Великий князь Иван Третий непринуждённо отобрал у них все уральские и приуральские владения, как любой победитель в схожей ситуации и присоединил Новгородчину к Московскому княжеству». Как вам кажется, были ли у Новгорода хоть какие-нибудь шансы избежать такой участи и сохранить свои владения и тем самым перевернуть всю историю России.

Никакой. Абсолютно. Почему Москва так легко победила? У них было тысяч пять войска. У новгородцев сорок тысяч, которые просто сбежали и не стали драться. У Новгородского архиепископа была своя личная дружина, он ее вообще не вывел из-за стен монастыря.

Новгород — это что-то вроде итальянских республик: Флоренция, Генуя, Венеция. Там правит 300 разрозненных семей. Вот нам постоянно говорят про Новгородские вече. Все собирались, довольно демократично все это было. Раскопали остатки этого вече, точно было известно, где оно было. Это площадка, на которой могли сойтись 300 человек. Сходились 300 «олигархов» и решали за всех. Поэтому народ и махнул рукой на них.

Как, по-вашему, сочетались в Российской империи коррупция и мотовство с расширением территорий, победами над неприятелем, иными достижениями?

Вот что именно интересно. Вот люди XVIII в. — Меньшиков, Потёмкин — ну, они воровали, кто больше, кто меньше. Но они при этом строили. Грубо говоря, выделяется Потёмкину 50 миллионов, миллионов пять он украл. Сам не знает, куда делись, нету. А на остальные 45 основал несколько городов, построил верфи, завёл пашни и виноградники и много ещё чего. То есть эти люди были дикие коррупционеры, воровали еще как. Но они и дело делали. Они и воровали, они и поднимали Россию. И все деньги в России оставались.

Поэтому так спокойно на них смотрела Екатерина-матушка: ну украдёт миллион, а на пять миллионов полезное дело сделает; следующий раз дам чуть больше. И давала.

«И то, что при Александре железные дороги были выкуплены в казну, а позже строились исключительно за государственный счёт, коррупцию на них не уничтожило полностью, но получать прежние баснословные прибыли всевозможные аферисты напрочь лишились возможности». При этом сам государь с семейством едва не погиб во время аварии поезда — что, на ваш взгляд, было главной причиной этого происшествия?

Это было покушение. Есть люди, которые доказали это. Был взрыв рельс. Правда они немножко ошиблись. Они думали, что царский вагон пойдёт первым, а он шёл вторым. Поэтому он всё равно просто сошёл с рельс.

Даже притом, что это государственная собственность, кто же поставит солдат на каждый километр охранять. И потом, дорога была построена при Александре II, коррупционерами с некачественными шпалами, с некачественными инструментами, плюс ко всему. Были причины этому произойти.

Мне в руки все-таки попали несколько ваших книг. У них просто сказочные иллюстрации. Расскажите об их подборе для книг серии «Былая Русь». Принимали ли вы в этом активное участие?

Отчасти. Я живу далеко от столицы, в маленьком городе. Поэтому сам не могу это делать. Но на протяжении всей моей жизни мой единственный издатель и друг в Москве — Игорь Васильевич Дудукин. Пришлось потрудиться и мне, и издателю, чтобы найти нужные материалы. Фото выбирали из архивов музеев Москвы и Санкт-Петербурга, в основном.

Скажите, а вы сознательно избегаете жизни в мегаполисе?

Я где-то до 16-ти лет жил в Минусинске, крохотный городок со скучнейшей историей. В своём доме, казенном, обычном бараке, печка с дровами. А потом 34 года я переезжал по квартирам. То сверху, то снизу, то за спиной кричат, шумно. Поэтому как только появилась возможность в 2000 году, я переехал. Народ поглупее тогда покупал Мерседесы, бриллианты. А некоторые поумнее становились. У нас в городе есть такой маленький тупичок. Вот там человек пять умных людей купили землю, построили дом. Было у меня соток десять. Поднимаюсь по лестнице, там свой сосновый лесочек, соток двенадцать. 18 сосен, я их по счёту знаю. Кое-что подсадили.

И самое главное – как в воду глядел. Ребёнок растёт не на асфальте, не в бензине. У него есть двор со снегом, у него есть лес. Носится с друзьями, крепенький, не болеет.

В общем, так изначально сложилось, что вы росли и сейчас живёте в маленьком городе, в своём доме, с хозяйством.

Да, я привык жить в своём доме с огородом, с немощёными улицами. Такая большая деревня была — Минусинск.

Все друг друга знают, наверное.

Ну не все, 30 тысяч практически. Такой маленький исторический центр дореволюционный, который можно за 5 минут обойти. Сейчас, кстати, очень мудро поступили, не стали ничего перестраивать, ломать дома. А просто вокруг города еще один пояс многоэтажных домов сделали. Потому что место было, вокруг чисто поле, вот стали его и застраивать.

Беседовал Алекс Бертран Громов