Вот возможность возвышенно поразмышлять на тему японской и русской души. Не так уж много очевидной экзотической фактуры, зато очень много искренних чувств и глубоких ощущений.

Александр Долин «Одинокий всплеск: Избранные стихотворения (из японских тетрадей)»

Автор – известнейший современный японист, литературовед и переводчик, им написаны монографии «Японский романтизм и становление новой поэзии», «История новой японской поэзии» «Кэмпо — истоки воинских искусств» и множество других. В его собственных стихах отчетливо прослеживается влияние как той самой утонченной японской поэзии, которую он столько лет переводит на русский язык, так и тоже утонченного, но нашего Серебряного века. Символисты и акмеисты. Сакура и Фудзияма. И еще много чего – сами поймете. Нет-нет, в сборнике совсем не все так просто и прямолинейно, читателю придется потрудиться. Но чтение этих стихов стоит затраченных душевных усилий.

Научи меня жить не прописям – по Закону,

Как учил когда-то в пустыне моего предка.

Научи молиться на Образ, не на икону,

Ни о чем не жалеть и думать о смерти редко…

 

Научи меня читать священные книги,

Постигая то, что от других сокрыто,

Не стремиться наверх, не примерять вериги,

Но не есть с толпой из одного корыта.

 

Научи меня жить без будущего, только прошлым

В зачарованном царстве сакуры и глициний

И считать, что обязан всем, плохим и хорошим,

Узкоглазому племени, о котором не слышал Плиний.

Алексей Пехов «Аутодафе»

Этот новый роман, составленный из новелл, — вторая из книг о судьбе Стража, человека, наделенного даром видеть неупокоенные темные души, которые опасны для живых, но уязвимы только для оружия, выкованного неизвестным кузнецом в таинственной стране, куда нет доступа даже тем, кто впоследствии этим оружием сражается.

Есть отвага. Есть вера. Есть верные друзья, но их все меньше. А где же справедливость? Этот вопрос, так хорошо знакомый нашим современникам, мучает и героя книги. Он спасается за стеной сарказма, коротая время в беседах с призраком священника, когда-то убитого за то, что мешал наемникам разграбить церковь.

«Добрые христиане есть только в раю и в проповедях приходских священников. В последнее время я начинаю считать, что в нашем мире добрых людей вовсе не существует… — Не пори чушь. Добрые люди встречаются. Если не веришь, глянь как-нибудь в зеркало».

Романы Фенимора Купера издавались неоднократно, однако иллюстрированное издание книги «Пионеры, или у истоков Саскуиханны», подарившей читающему миру знаменитого Натаниэля Бампо, достойно внимания прежде всего из-за аутентичных рисунков (более 150). Тут все одобрено автором — визуальные образы героев, подробное изображение их одежды, оружия и предметов быта, причем в «натуральном», то есть реальном историческом виде. Действие «Пионеров» происходит в 1793 году, когда автору было четыре года от роду. Но рассказы старших родственников, множество старых вещей – все это окружало писателя, поэтому работы художника Андриолли (который при своей итальянской фамилии был подданным Российской империи и одно время – учителем Виктора Васнецова) Купер отбирал не только за художественную выразительность, но и за достоверность. Множество более поздних рисунков не только упрощали необходимые для полного восприятия романа детали, но порой и искажали их.

В той же серии изданы и прославленные «Приключения Шерлока Холмса. Записки о Шерлоке Холмсе» с более чем двумя сотнями иллюстраций. Тут-то с исторической достоверностью вроде бы не могло поначалу возникнуть никаких проблем – писатель, герой и первые иллюстраторы были современниками. Но художники почему-то считали нужным изображать великого сыщика в комическом ключе. Поговаривают, что однажды Конан Дойл, увидев очередной комплект гротескных иллюстраций, дал волю своему ирландскому темпераменту и долго, с громкими проклятьями гонял злосчастного живописца по редакции журнала, в котором эти рассказы печатались. Проблемы кончились, когда появился Сидни Пэджет. Он написал не одну монументальную картину, однако истинную славу ему принесли иллюстрации к книгам о Шерлоке Холмсе. Только Пэджет сумел придумать тот образ Холмса, который был одобрен Конан Дойлом и впоследствии стал каноническим, — высокого, худощавого интеллектуала в пальто с пелериной и клетчатой кепке с двумя козырьками. Именно на иллюстрации Пэджета ориентировался режиссер Игорь Масленников, когда снимал свой знаменитый сериал с Ливановым и Соломиным в главных ролях.