На недавно завершившемся 8-м Московском книжном фестивале по традиции было представлено немало издательских новинок, дополненных музыкой, кино и перформансами и активно обсуждавшихся на многочисленных дискуссионных площадках. Особо примечательные новые книги – в нашем обзоре.

 Владимир Набоков, Эдмунд Уилсон. Дорогой Пончик. Дорогой Володя. Переписка 1940-1971

Издание показывает нам отчасти неведомого Набокова – причем это касается не только непростых житейских условий (в том числе просьб насчет рецензий для заработка), но и самого творчества, точнее сказать — возможности его полноценной реализации в Европе и Америке, где многие «исконно русские» литературные темы не были востребованы.

В чем же своеобразие книги? В возможности сравнения восприятий – русского, пусть и живущего и зарабатывающего на хлеб в эмиграции, способного оценить западную культуру, и американского прозаика и драматурга, изучающего русскую культуру. Два писателя делятся своими мнениями о поэзии и особенностях художественного перевода, способного донести до читателя, не владеющего языком оригинала, все очарование слога первоисточника. Они спрашивают мнению друг друга о своих готовящихся к выходу книгах, советуются, делятся творческими планами. К примеру, Набоков пишет: «Я по уши в своей книжке о Гоголе. Она начинается с научного описания русского подвида дьявола в его недоразвитой ипостаси – маленького подленького, гадкого русского черта».

Автор «Лолиты» и других не всегда благожелательно принятых романов рассказывает и о непростых отношениях с местными изданиями: «В результате моего гордого, безразличного и даже презрительного отношения к fata моих книг доблесть и честность – после долгой борьбы – так и не одержали победу над посредственностью и дешевизной… мои финансы расстроены, академической рутине (к тому же низкооплачиваемой) не видно конца… Но теперь… стану крайне практичным и хитрым, начну рассылать свои книжки критикам и вставлять в договоры с издательствами специальный пункт о суммах, которые они обязаны будут потратить на продвижение моих книг». Или вот другая набоковская фраза, с горечью описывающая его положение: «Забавно – знать русский лучше любого ныне здравствующего человека (по крайней мере, в Америке) – и английский лучше любого русского в Америке – и при этом испытывать такие трудности с получением места в университете».

Кроме того, в письмах содержатся запечатленные миги истории – реакция Набокова и его корреспондента на те или иные события, литературные и не только, спустя десятилетия ставшие частью нашего общего Прошлого…

Нильс Хаген. Охота на викинга

Многокомпонентное и глубоко психологичное повествование, в котором находится место и неподдельным впечатлениям европейца от современной российской жизни, и напряженному сюжету, и пронзительно искренности чувств. Топ-менеджер, датчанин, приезжает работать в Москву, желая забыть постигшую его незадолго до того катастрофу в личной жизни. «Моя цель — сделать наш банковский филиал лучшим в Восточной Европе. Зачем? Не знаю… Я живу, чтобы работать, и работаю, чтобы жить. Так уж получилось…». Ради того, чтобы отвлечься от несчастной любви к прекрасной креолке, он научился принимать российскую действительность такой, как есть, и видеть определенные плюсы в нашем застарелом пессимизме. Выучил русский сленг, а при каждом удобном случае поражает сотрудников своим умением обращаться с боевыми топорами: потомок викингов не забыл о любимом оружии пращуров, и даже отойдя от реконструкторских забав ранней юности, держит дома небольшую коллекцию, которую кое-кто из его знакомых считает зримым доказательством существования генетической памяти. «Настоящая франциска, точная копия метательного топорика франков эпохи Меровингов, сагарис, некая вольная интерпретация современного турецкого оружейника… затем — английский томагавк-трубка девятнадцатого века, раритет, слегка попорченный временем, но все еще годящийся, чтобы расколоть кому-нибудь лобную кость. Помимо этого, есть две «рабочие лошадки»: габонская «голова птицы» — клиновидное лезвие на древке, в опытной руке совершенно смертоносная штуковина… и цельнометаллический вороненый хищник с причудливо выгнутым лезвием и острым оттянутым клювом на обухе — венец современных технологий, просчитанный на компьютере топорик с лихим названием Vampire bat».

Когда нахлынет совсем уж острая тоска или подступит внезапная опасность, он вспоминает старинную песню, слышанную в детстве. И это не просто ностальгия – в такие мгновения мирный финансист стремительно превращается в воина под стать норманнам былых времен. В общем, пресловутой русской мафии следовало бы подумать дважды, прежде чем связываться с таким банкиром и тем более провоцировать его знакомством с сибирской красавицей, столь похожей на коварную креолку, пусть и в «светлом» варианте…

Дмитрий Дарин. Русский лабиринт

Сборник прозы, в которой лучшие черты отечественной классики гармонично дополнены актуальными зарисовками наших дней и острыми темами современности. Произведения, подобно мозаике, складываются в единое полотно, отображающее жизнь во всем ее многообразии. Перед читателем проходит галерея выразительных образов, и каждый персонаж неповторим, описан ярко и точно. Вот ресторанный «лабух» из рассказа «Кемска волость»: «Бывают такие музыканты, да и вообще творческие люди, про которых правильно было бы сказать, что Бог не наделил, а плюнул в них талантом». Но даже этот непутевый и вечно пьяный горе-артист может показаться воплощением счастья случайной попутчице в поезде, куда героя в невменяемом состоянии и в порядке шутки загрузили приятели…

Впрочем, музыканту повезло, иногда страсть к мужчине и высокому искусству одновременно искусству могут образовать такую гремучую смесь, что сюжет обернется не курьезом, а преступлением. Но странно притягательной остается героиня этой страшной истории, даже бывший следователь ощущает странное, отнюдь не профессиональное волнение, обнаружив среди объявлений о знакомстве строки, напомнившие ему о том давнем деле.

А старый, советских времен инженер из повести «Барак», давно покинутый близкими, забывший о своем давнишнем преуспевании, лишившийся почти всего имущества, смотрит на жизнь уже словно находясь вне ее: «Платон глядел на всё со стороны, как смотрят туристы на берег с палубы речного судна – хорошая погода, красивый пейзаж, люди, снующие по своим делам – это было и близко, но и отделяло от них чем-то, словно забортной водой». И тем острее оказывается неожиданное счастье – дочь не только вспомнила об отце, но и позвала на крестины: внук у героя родился. Новоиспеченный дедушка снова ощущает себя живым, а не кое-как существующим – «все-таки внук деда признал за своего, дети вообще хороших людей чуют». И может быть, вообще заново наладится жизнь, так хочется верить в судьбоносность новой встречи с прежней любимой…

Вячеслав Ганичев. Ви-психология: ваша жизненная философия здоровья, счастья, успеха

Опираясь на собственный опыт, автор этой книги создал уникальную систему принципов и практических рекомендаций, в которой впервые не просто говорится о преимуществах позитивного мышления, но прослеживаются связи между особенностями мыслительного процесса и закономерностями функционирования человеческого мозга.

Наверное, каждый из нас, кто чаще, кто реже, замечал за собой привычку прокручивать в голове какую-то неприятную ситуацию, которая случилась незадолго перед тем, а, может быть, даже и давным-давно. Или даже ничего подобного не было вовсе, но мы опасаемся возможных неприятностей и заранее терзаем себя, выдумывая их подробности… В книге подробно анализируется, почему так происходит и какое влияние это оказывает на человеческий организм, – оказывается, пережитая в мыслях ситуация является таким же стрессом, как и реальное неприятное событие, то есть, как справедливо замечает автор, «нет на свете более вредного стереотипа мышления, чем привычка думать негативно! Именно привычка думать негативно приводит нас к болезням, нужде и поражениям…». Для борьбы с навязчивыми отрицательными мыслями рекомендуется задействовать логическое мышление, а, скажем, в разговоре заменять отрицательные фразы предложениями утвердительного и положительного смысла. Возникающие в воображении картины бед и проблем следует целенаправленно вытеснять положительными образами, которые будут способствовать изменению жизни к лучшему.

В тексте также уделено внимание правилам постановки задач, облегчающим их дальнейшее выполнение: «Одновременно ваше сознание никогда не сформирует два виртуальных образа-цели: прыжок через канаву и отдых на диване. Именно потому, что каждому образу соответствует одно определённое эмоциональное состояние», — роли и значению эмоций, процессу восприятия мозгом визуальной информации, способам противодействия одной из главных проблем жителей больших городов — хроническому стрессу.

Александр Лапин. Непуганое поколение

Книга повествует о том, как четыре друга, вчерашние школьники-романтики, которым выпало жить во время, которое теперь называют, то эпохой процветания, то периодом застоя, вступают во взрослую жизнь. В тексте гармонично сочетается преимущества художественной сюжетной прозы и неторопливая повествовательность своеобразного дневника, полного подробностей и позволяющего следить как за мыслями и поступками героев, так и за глобальными событиями, и за настроениями, характерными для всего Советского Союза на исходе социалистической эпохи.

Один из четырех юношей Александр Дубравин идет в армию. Раньше он мечтал о военной карьере, об окруженных ореолом героической романтики десантных войсках, но оказался в стройбате, где столкнулся с неприглядной реальностью неуставных отношений. Но Шурка не сломался и не смирился, а вернувшись со службы, поступил в университет, намереваясь стать журналистом и с помощью своих статей менять окружающий мир к лучшему.

Его друг Анатолий, получив образование, начинает служить в КГБ. Благодаря этому он попадает на Московскую Олимпиаду: «Сначала он с некоторым недоверием относился к французам, немцам, англичанам, массово приземлившимся в Москве, потом глядел на них с любопытством, а потом… потом привык. Они для него стали такими же обычными людьми, как и он сам». В олимпийской столице Анатолий становится очевидцем похорон народного любимца Владимира Высоцкого. Но самое главное потрясение он переживает на трибуне стадиона, когда все зрители в едином порыве приветствуют успех спортсмена: «Потом, через десятилетия, когда давно забылись победители и побежденные, это безошибочное ощущение всечеловеческого братства, общности жило в нем. И грело душу». Анатолий еще верит, что органы свободны и от будничной суеты, и от коррупции…

Тем временем, третий приятель превращается в циничного и ловкого партийного карьериста, жертвующего даже своей любовью ради брака с дочерью влиятельного человека и готового, если это выгодно, разыгрывать карту национализма. А вот четвертый из друзей предпочитает оставить город со всеми его соблазнами и вместе с семьей перебраться поближе к природе. Но вскоре четырем «мушкетерам» вместе со всем Советским Союзом предстоит вступить в эпоху глобальных перемен…

Билли Боб Торнтон, Кинки Фридмен. Записи Билли Боба. Пещера, полная призраков

Автобиография актера, режиссера, сценариста и певца Билли Торнтона – непричесанный портрет не только и не сколько его самого, сколько эпохи, в которой он, казалось бы, наперекор всему, стал популярным, получил «Оскара» и т.д. Простой паренек из арканзасской глуши, не имея среди родственников ни миллионеров, ни влиятельных политиков, не прогибаясь ни под власть имущих людей, ни под обстоятельства, снимался в кино, выступал с концертами, менял жен, причем четвертой из них стала Анджелина Джоли, написавшая к этой книге предисловие. Вместе скучного изложения фактов и глянцевых историй «из жизни будущей звезды», Тортнон использовал популярный в Америке формат баек, в которых есть всевозможные перчинки и не всегда светские выражения, свойственные реальной жизни обычных людей. «Первая работа у меня была в продуктовом магазине, возле которого я жил. Я приходил утром или днем, в зависимости от того, когда я мужику на ранчо понадоблюсь, и шлепал цены на банки и раскладывал товар по полкам. А когда заканчивал, он отправлял меня ворочать сено. Это кошмар был, а не работа. Еще работал в механическом цеху, будто из книжки Чарльза Диккенса».

Помимо этого, в книге рассказывается о съемках в кино (в том числе – фильма «Машина Джейн Мэнсфилд»), и роли искусства в современном мире.

Иллюстрированная энциклопедия «Сербская кухня. Кулинарные шедевры мира»

Первая часть книги посвящена культурным традициям этой страны, лежавшей на перекрестке многих путей. В древности здесь обитали иллирийцы, фракийцы и геты, затем здесь появились римские легионы, которые и основали здесь свою колонию Сингидунум, позже ставшую столицей Сербии Белградом. Более двух с половиной тысячелетий назад на этих землях появились славяне. Сербские земли входили в состав Византийской и Османской империи. Поэтому «современная сербская кухня сочетает греко-турецкие кулинарные влияния Средиземноморья и болгарские, венгерские и австрийские тенденции кухни Центральной Европы. Зачастую трудно определить происхождение некоторых блюд, повсеместно встречающихся под разными названиями на территории всех балканских стран, а в региональных яствах той или иной местности можно безошибочно распознать когда-то заимствованный у соседей рецепт… Для кухни мусульманского Косово характерны пироги и сладости турецкого происхождения: пахлава, тулумба. Здесь также используют восточные специи и почти не едят свинину, предпочитая говядину, баранину и козлятину». В издании даны подробные рецепты приготовления традиционных сербских блюд, которых можно приготовить в домашних условиях и даже рассказывается о местной кухонной посуде. Например, неотъемлемым атрибутом сербской кухни является деревянная бочка; котелок, который можно повесить прямо над пламенем, и стеклянный графин, часто доставшийся по наследству от бабушки. Кроме того, в Сербии существует старинный обычай подавать пищу в расписной глиняной посуде. Сербы любят произносить длинные задушевные тосты и блюдут кофейный ритуал. Также в тексте приводится ода картофелю, написанная сербским писателем Данило Кишем…

Карина Сарсенова. Всевластие пути

Захватывающий роман о современном человеке, его желаниях и побуждениях. В книге органично переплетаются два плана повествования, каждое событие предстает на двух уровнях бытия — повседневно-житейском и философско-мировоззренческом. Преуспевающий герой скрывает под внешним благополучием глубокий душевный разлад, корни которого уходят в далекое детство. Так, его мать «обожала растравливать самолюбие мальчика ядреной смесью превозношения и уничижения». Вместо заслуженной похвалы родительница использовала банальную лесть, столь отрадную для слабых душ – «ведь гораздо проще поверить в то, что достиг чего-то значительного, кутая свое эго в туман слов, нежели опираясь на реальность свершений».

Выросший мальчик жадно потребляет все удовольствия, которые может предоставить ему цивилизация потребления, благо он и материально обеспечен, и пользуется успехом у женщин. «Но самым страшным испытанием оказывались моменты, когда Артур, глядя в зеркало, обнаруживал на своем, знакомом и родном лице, мирно отражающемся в припорошенной пылью стеклянной глади, совсем чужие глаза – глаза злобного монстра… К сорока пяти годам вся жизнь превратилась в непрерывную пытку израненного эго, раздираемого между иллюзорным чувством величия и ощущением полной ничтожности своего бытия…»

Но всё может измениться в любой момент, удобная жизнь рассеется, как пар, и от необходимости выбора нового пути уйти не удастся. Так кто же выбирает этот путь, безликая судьба или сами герои совершают шаги, бессознательно следуя глубоко запрятанному личному сценарию? «Особенности души — это судьбоносные нюансы пути. И потому, наверное, жизненный путь имеет над нами такую всецелую власть, что он отражает нашу истинную суть. Чем же является человек на самом деле: рабом пути или его создателем?» Но прежде чем ответить на этот вопрос, придется набраться смелости и заглянуть в собственную душу.

Валерий Шамбаров. Песни царской России, плененные большевиками

В издании, проиллюстрированном 80 дореволюционными фотографиями и репродукциями картин отечественных художников, посвященных царской России, рассказывается о причудливых метаморфозах, произошедших с текстами песен, написанных до и во время Гражданской войны, и исполнявшимися солдатами и офицерами, воевавшими на стороне Белого движения. В книге подробно описаны первоисточники таких популярных отечественных песен как «Смело мы в бой пойдем за власть Советов», «По долинам и по взгорьям», «Белой акации гроздья душистые». В годы Гражданской войны в Красной армии была нехватка новых революционных песен, и поэтому начались переделки песен, исполнявшихся по ту сторону. Из текстов были убраны упоминания царя, православия и других символов императорской России.

Подвиг крейсера «Варяг» описал в своем стихотворении «На палубу, товарищи» (написанном на немецком языке) австрийский поэт Рудольф Грейнц. Вскоре стихотворение было переведено на русский язык и опубликовано поэтессой Евгений Студенской. Так родился легендарный «Варяг».

В издании подробно рассказывается и о народных, в том числе и украинских и казачьих песнях, отмечая: что «в старинные времена народные песни были не только художественными произведениями. Они играли еще и роль «устной истории». Например, в XIX веке на Русском Севере были записаны циклы песен о Смутном времени. В них переданы истории самозванцев, рассказывается о победах и гибели прославленного воеводы Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, о царствовании и низложении Василия Шуйского, об осаде поляками Смоленска, об ополчениях Прокопия Ляпунова и князя Дмитрия Пожарского, избрании первого царя из династии Романовых, Михаила Федоровича…». Отдельные главы посвящены «классовой классике», старым песням, звучавшим в окопах Великой Отечественной войны, эпопее «Прощания славянки» и истории «Елочки». Это стихотворение, ставшее популярной новогодней песней, было написано более века назад, в 1903 году, мало кому известной поэтессой Раисой Кудашевой…

Денис Соколов. Утерянные страницы Евангелия

Эта небольшая по объему, но изящно оформленная книга с иллюстрациями Г. Доре и других художников XIX столетия, писавших картины на библейские темы, продолжает традицию осмысления Евангелий, свойственную русской классической литературе. Основное место в издании занимает пьеса, созданная на основе Священного Писания. Также в книгу включены мировоззренческие размышления автора и философская «Небесная сказка».

Написанная в классическом стиле — насыщенный, выразительный язык подобен стихам в прозе — пьеса показывает тяжкие душевные метания правителя Галилеи и Переи, Ирода Антипы (сына Ирода Великого) и его беседы с супругой Иродиадой (печально известной тем, что ее дочь Саломея по наущению матери потребовала казни Иоанна Крестителя), жесткой и расчетливой женщиной, готовой пойти на все, чтобы удержать власть. Иродиада дает Ироду, обеспокоенному возможными народными волнениями после исчезновения тела распятого Христа из гробницы, бесцеремонные советы в духе современных политиков: «…когда обратной дороги нет, идти вперед. Здесь много мудрости не надо. И если видишь ты брожение в народе, то без контроля не оставь стихию. Всему ты свой порядок учини, организуй и во главе движения встань. Тогда толпою сможешь управлять и пользу извлечешь ты из того, что поначалу бедствием казалось… И если хочешь ты повелевать народом, то с ним его же языком должен говорить и делать вид, как будто ты со всем согласен, о чём шумит он и чего желает».

Но бывают моменты, когда и коварные советы бессильны, что подчеркнуто в эпилоге пьесы: «Угрожающе гремят сильные раскаты грома. Ирод поднимает руку, как бы пытаясь защитить себя. Все в страхе, вздрагивая при каждом новом раскате, покидают сцену…»