Алекс Бертран Громов

Золото!.. Ни один другой металл не играл столь притягательно-зловещей роли в многовековой истории человечества. За право владеть им велись кровопролитные войны, уничтожались целые государства и народы, разрушались красивейшие города совершались тяжкие преступления.

Золото – не только самый востребованный, но и поэтический металл Персы называли золото семенем богов, инки – потом Солнца, а египтяне – колесницей Солнца. У золота даже был свой «флаг» — в 1854 г. началось восстание горняков, работающих на золотом австралийском руднике «Эврика Стокейд», родился «золотой флаг», позже ставший элементом государственного флага Австралии. Сколько столетий золото правит человечеством? Первая дошедшая до наших дней золотая монета относится к временам Креза, царя Лидии, правившего две с половиной тысячи лет, а музейный золотой слиток (весом всего лишь 14 грамм) датируется эпохой фараона Менеса (третье тысячелетие до н.э.)

После 517 года до н. э. персидский царь Дарий реформировал финансовую систему, установив единую денежную единицу – золотой сикль, иначе «дарик». Монета весила 8,4 г. и чеканилась из 97-процентного золота. Монополия на выпуск этой монеты принадлежала царю. Сатрапы, правители вассальных земель и некоторые города могли выпускать свои деньги, но только серебряные и медные. И все они были привязаны к дарику, который на несколько веков стал самой твердой валютой для Персии и сопредельных земель.

Спарта, Персия и золото

Кто противостоял основателю Персидской империи Киру Великому в борьбе за власть над Востоком и миром? Мидия, Лидия и Вавилон, владыки которых и не могли себе представить, что Кир при их жизни покорит казавшиеся непобедимыми царства. Первой была схватка с Лидией и ее владыкой, легендарным — даже в давние времена — Крезом. Крез не раз обращался за советами к Дельфийскому оракулу, а чтобы получать от оракула предсказания вне очереди, владыка Лидии не только жрецам храма Аполлона в Дельфах (так упоминается золотая статуя льва и золотая и серебряные вазы, золотые слитки и серебряные кувшины), но и жителям города делал подарки.

«Вы знаете, что власть находится у тех, кто господствует над морем, что деньги в руках у царя Персии, что живая сила эллинов принадлежит тому, кто может ее оплачивать…»

Речь афинского оратора Лисия на Олимпийских играх 388 г. до н.э.

Крез считал греков своими союзниками и рассчитывал в случае нападения на Лидию воспользоваться их помощью, в том числе — греческих наемников. Для того, чтобы договориться о союзнических отношениях со Спартой, Крез подарил (чем поразил недоверчивых спартанцев, рассчитывавших приобрести со скидкой!) им золото для создания на спартанской земле статуи Аполлона.

Богат как Крез – эти слова стали поговоркой. Но вместе с ними ушел в века назидательный сюжет, впоследствии любимый живописцами разных страх. На их картинах запечатлено, как Крез показывает сокровища афинскому мудрецу Солону и хвалится своим счастьем, а тот говорит, что никого нельзя назвать самым счастливым, пока не завершен его жизненный путь.

 

Спарта и персидское золото

Прославленная своей суровостью и доблестью в легендах древняя Спарта была весьма закрытым социумом. В современной массовой культуре, спартанцы предстают самыми непримиримыми противниками персов. Более того — их откровенными антиподами во всех отношениях, от образа жизни до воспитания подрастающего поколения.

На самом деле всё было не так просто. В конце V века до н.э. спартанцы заключили три тайных договора с персами. И во время последующей Пелопоннесской войны соплеменники прославленного царя Леонида использовали для финансирования своих боевых действий именно персидские деньги. На них был построен большой флот, что позволило спартанцам и их союзникам успешно противостоять традиционно господствовавшим на море Афинам.

«Вообще следует сказать, что царские дары очень часто превосходили те, которые считались традиционными, и таким образом давали повод к обвинениям возвращавшихся из Персии послов в подкупе. О богатстве Великого царя Персии ходили легенды в греческом мире (Dem. XIV. 27), и здесь уместно вспомнить широко известную шутку одного из афинских послов в Персию Эпикрата, однажды заявившего в народном собрании, что демосу лучше вместо девяти архонтов ежегодно выбирать девять послов к царю из самых простых и бедных граждан, чтобы последние разбогатели благодаря его щедротам…

Непревзойденными считали современники дары, которые получил афинский посол Тимагор во время уже упоминавшегося посещения послами различных греческих полисов Суз в 368/7 г. до н.э. По данным Плутарха, Тимагор получил не только золото и серебро в размере 10 тыс. дариков, но и драгоценное ложе и рабов, чтобы его застилать, и даже 80 коров с пастухами, под тем предлогом, что, страдая какой-то болезнью, постоянно нуждался в коровьем молоке; носильщики, доставившие его к берегу моря, получили от имени царя по 4 таланта».

Э. В. Рунг. Греко-персидские отношения: Политика, идеология, пропаганда

 В эпоху греко-персидских войн в Спарте разыгрался грандиозный скандал, когда вскрылись тайные (и небезвозмездные) контакты полководца Павсания с персами. Павсаний изначально имел репутацию одного из достойнейших людей Спарты – именно он стал регентом при юном царе Плистархе, сыне Леонида, героически погибшего при Фермопилах. И именно он командовал объединенными силами греков в битве при Платеях, когда персидская армия была полностью разгромлена. Это навсегда прекратило попытки персов завоевать Грецию. После победы Павсаний иронизировал по поводу завоевателей, которые, не испытывая недостатка в роскоши – у персидского командующего Мардония даже походная посуда была золотая! — зачем-то пришли, чтобы захватить небогатую греческую землю…

Греки называли персов варварами, и в современном значении этого слова – несправедливо. Персидская цивилизация на тот момент была очень высокоразвитой. Но и слово «варвар» тогда означало лишь чужеземца, чей язык был непонятен эллинам. О персах той эпохи Эрнл Брэдфорд в своей книге «История средиземноморского побережья» пишет: «Они высоко ценили честь и справедливость, любили природу и спорт. Главной слабостью были их «джентльменские принципы» — они презирали купцов, ремесленников и коммерческую деятельность в целом. Вместе с тем греки были — как впоследствии называли англичан — «нацией лавочников». Только спартанцы были близки к персидской идее о том, как должен жить джентльмен. Поэтому персы их уважали».

Кстати, при всем своем пренебрежении к торгу и покупкам, персы все же пытались повлиять на исход противостояния с помощью золота. Перед походом Ксеркса на греков знаменитому святилищу Аполлона в Дельфах были отправлены богатые дары – прежде всего, золото. Разумеется, в то время об этом не распространялись ни дарители, ни принимающая сторона. Всплыла история лишь позже, кое-кого из служителей Дельфийского храма даже изгнали с позором.

Золото последнего Ахеменида

Один из значимых в истории и пока не найденных кладов — сокровища царя Дария III. Он был последним царем из династии Ахеменидов, правившим в 336-330 гг до н.э. Сокровища, накопленные династией за столетия успешного правления и победоносных войн, были укрыты накануне решающей – и оказавшейся для Дария роковой – битвы с войсками македонского завоевателя Александра. Это произошло в октябре 331 года до н.э. недалеко от Арбелл.

Зная о богатой казне Дария, Александр организовал особые отряды для захвата ценностей. Вступая победителями в новый город, в первую очередь македонцы захватывали дворцы и дома знати. Но Дарий приказал укрыть сокровища перед своей смертью, в указанном им месте. Ценности были надежно спрятаны в тайниках. Известно лишь, что сокровища свозили в город Эктабан. Целые караваны направлялись в него. Там была расположена летняя царская резиденция.

И когда завоеватели добрались туда, их поиски были напрасны. Все последующие века эту тайну пытались приоткрыть не раз. В том числе Марк Лициний Красс — римский полководец, заслуженно имевший в народе прозвище «Богатый». Но вот мало ему было! По его приказу была организована целая экспедиция в окрестности Эктабаны. Рабы Красса копали рвы, обследовали ущелья, искали пустоты в земле. Но тщетно. Клад остался ненайденным.

Впоследствии Красс со своей армией потерпел поражение от парфянских отрядов в битве при Каррах. Это был самый страшный разгром за всю историю Рима и его легионов. Крассу пришлось бежать и скрываться, но вернуться в Рим он не сумел. Легенда гласит, что на землях, где когда-то была империя Ахеменидов, неудачливого кладоискателя поймали и казнили при помощи расплавленного золота.

Впрочем, на Крассе азарт не закончился. Сокровища Дария пытались найти и Цезарь, и Марк Антоний. Потом приступ кладоискательства обуял императора Нерона. Легко догадаться, что за каждой неудачной попыткой отыскать ахеменидское золото следовали жестокие кары. Потом Нерона низвергли, и дело затихло.

Следующим, кто вознамерился все-таки отыскать клад древнего персидского царя оказался Наполеон. Правда, император французов полагался больше не на устрашение, а на хитрость. Он отправил в Персию агентов своей разведки. Однако им удача не улыбнулась. Как и противникам Наполеона – англичанам, которые, укрепившись в Индии, не раз предпринимали тайные вылазки на поиски сокровищ.

Потом разведать место сокрытия золота Дария стремились представители Третьего рейха, но быстро убедились, что шансы на успех ничтожно малы. Последний раз масштабные поиски организовал шах Мохаммед Реза Пехлеви, пригласивший для этого американских специалистов. У них была новейшая на тот момент аппаратура и несомненные связи с ЦРУ. Но все оказалось напрасно – древняя персидская земля продолжает хранить тайну.

Персидские золотые клады

Легендарный клад последнего царя из династии Ахеменидов – Дария III – так и не был найден до сих пор. Зато при раскопках в первой столице Персидской империи, городе Пасаргады, была обнаружена большая керамическая ваза, полная золотых украшений, относящихся ко временам Ахеменидов. Всего исследователи насчитали в этой находке 1162 вещи, среди которых были многочисленные браслеты, ожерелья, серьги. Украшения женские, а их обилие, роскошь и тонкая отделка указывали, что эта своеобразная «шкатулка» с драгоценностями принадлежала очень знатной персиянке, весьма вероятно, родственнице царя Дария.

Найденные в этом кладе золотые ожерелья в несколько рядов собраны из золотых венчиков цветов, с большой точностью повторяющих живые оригиналы – например, цветы лотоса, из миниатюрных головок животных (горных козлов и баранов, а также хищников, прежде всего, львов), птиц, стилизованных человеческих фигурок. Серьги и кольца украшены вставками из полированных цветных камней. Браслеты, тоже украшенные звериными головами, напоминают те, которые были обнаружены в знаменитом Амударьинском кладе. Есть общее в их стилистике и со скифскими украшениями.

Ученые предположили, что драгоценности неизвестной персидской принцессы были спрятаны как раз в то время, когда армия Александра Македонского неудержимо надвигалась на обе столицы Персии, Персеполь и Пасаргады.

«Золото и серебро не только становились посудой, но и щедро использовались в ювелирных изделиях. Ажурные медальоны нашиваются на одежду, создавая по замыслу вавилонян сплошной рисунок. На вырезанных узорах в этих медальонах представлены главным образом рычащие львы, стоящие передними лапами на внутренней окружности; их тела перекрещиваются, а хвосты переплетаются. Другие узоры заполнены рогатыми и крылатыми львами».

 Уильям Куликан. Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов

Серьезные научные исследования археологических находок начались по историческим меркам совсем недавно. А еще в последней четверти XIX века это было делом энтузиастов. И хорошо, если кто-то видел в древней вещи не просто забавную безделушку или изделие из драгметалла.

Знаменитый Амударьинский клад – самая крупная подборка золотых и серебряных украшений, монет, миниатюрных скульптур и посуды, относящаяся к эпохе, когда в Персии правили Ахемениды. Браслеты из этого клада с изображением грифонов напоминают об изображениях на стенах дворцов Персеполя. Точная дата его находки неизвестна, ориентировочно – после 1876 года, но не позже 1880. Найден клад был в Тахти-Сангин, где в древности находилось святилище древнего зороастрийского культа, окруженное другими постройками и кирпичной стеной. Вернее, сказать – предположительно там найден. Толком даже неизвестно, кто и при каких обстоятельствах его обнаружил. Серьезные раскопки в древнеперсидском святилище и окрестностях вели уже советские археологи в ХХ веке, и тоже много чего нашли уникального и даже драгоценного. Сейчас Тахти-Сангин – это территория Таджикистана.

«Ожерелья и серьги ахеменидского дизайна являются редкостью. Есть великолепное ожерелье с ажурными подвесками только что описанного хамаданского типа и нить с металлическими подвесками и стеклянными бусинами из знаменитой гробницы в Сузах, чье содержимое теперь находится в Лувре. Эта гробница хорошо известна по нескольким причинам: она была первым обнаруженным захоронением, признанным ахеменидским; его необыкновенно красивое содержимое включает, помимо названного ожерелья, браслеты с головами животных и пару круглых серег с зазорами, покрытых синей, белой и красной эмалью. Круглые или веерообразные серьги из этой группы могил имеют форму, характерную для большинства ахеменидских серег».

 Уильям Куликан. Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов

А тот первый клад был приобретен, очевидно, у местных жителей купцами, которые намеревались его попросту продать на каком-нибудь крупном базаре в ювелирном ряду. Но им не повезло попасть в лапы разбойников где-то на половине пути между Кабулом и Пешаваром. В ситуацию вмешался британский консул, который способствовал освобождению торговцев. Им даже вернули драгоценные вещицы все до единой.  Один браслет был то ли подарен консулу, то ли уступлен ему с большой скидкой. Есть даже версия, что тот консул был сам знаменитый Френсис Ричард Бертон, прославленный путешественник и (как без этого) разведчик. Правда, период его службы в Центральной Азии официально завершился в самом начале 1870-х… Хотя по части познаний в тонкостях восточных обычаев и менталитета Бертон тогда равных не имел.

Как бы то ни было, торговцы добрались до территории современного Пакистана и продали все изделия. Потом их сумел выкупить известный английский антиквар по фамилии Фрэнкс, который увез их на родину. Всю свою коллекцию и особо «Oxus Treasure», то есть, сокровище с берегов реки Окс (древнее имя Амударьи) он завещал Британскому музею.

Золото «Эдинбурга»

В новейшей истории золото продолжает играть важнейшую роль. Одной из «побочных», но тем не менее оставивших свой след в Истории Второй мировой войны, действий немецких субмарин, была охота на британский крейсер «Эдинбург», перевозивший отечественное золото для оплаты союзникам поставок по ленд-лизу. Так начало этих событий описывает российский военный историк и моряк Владимир Шигин в книге «Загадки золотых конвоев»: «в субботу 25 апреля 1942 года командир «Эдинбурга» Хуг Фолкнер, бросив якорь на рейде Ваенги, дал официальную расписку советскому правительству за груз, доставленный на двух баржах, охраняемых солдатами НКВД. Золото, перевозимое на «Эдинбурге», было уложено по пять брусков прямоугольной формы в каждый ящик. Все бруски были проштампованы советским официальным государственным знаком — серп и молот. В 93 небольших необструганных деревянных ящика, опечатанных двумя сургучными печатями Гохран, было помещено 465 слитков золота. Всего переправляемая партия золота составляла 5 тысяч 535,6 килограмма золота высшей пробы. Стоимость его равнялась 6 миллионам 227 тысячам долларов».

Через три дня, вечером 28 апреля 1942 года крейсер в сопровождении двух эсминцев вышел в Баренцево море и утром следующего дня вступил в охранение следовавшему в Британию конвоя QP-11. Утром следующего дня немецкий самолет-разведчик, а на следующий по крейсеру была выпущена торпеда. После этого находившийся на борту «Эдинбурга» контр-адмирал Бонэм-Картер приказал командиру крейсера выйти в голову каравана на расстояние 15—20 миль, и передвигаться со скоростью 18—19 узлов широким противолодочным зигзагом. Шифровальщик крейсера «Эдинбург» Джон А.П. Кеннеди в своих воспоминаниях так описывает происходившее: «Малая скорость конвоев затрудняла уклонение. По этим причинам “Эдинбург” был очень уязвимым при движении в конвое. Несколько безуспешных торпедных атак по нему в ночные часы только подчеркнули опасность. Возникла дилемма: должен ли корабль оставаться в конвое на положении “сидящей утки” или двигаться отдельно, подвергаясь риску воздушных и торпедных атак? И может ли он ослабить конвой, взяв с собой корабли охранения?.. Рано утром в четверг 30 апреля две подводные лодки выпустили торпеды в “Эдинбург”, напомнив о его уязвимости при движении со скоростью конвоя. Его длинный силуэт представлял собой заманчивую мишень. Снова возник вопрос: оставаться ли в конвое или идти независимо от него? Свидетельства, полученные мною позже от тех, кто находился в то время на мостике, указывают, что между командиром и адмиралом были разногласия по поводу ухода без сопровождения… “Эдинбург” покинул конвой рано утром 30 апреля и обогнал его на 20 миль…».

Корветтен-капитан Макс Тихарт, командир немецкой лодки U-456, получив в 11часов 20 минут сведения о находящемся в зоне прямой видимости английском крейсере, следующем без эскорта, отдал приказ начать его преследование. Через несколько томительных часов, в 16.10, выбрав оптимальный момент для атаки, субмарина с расстояния 1200 метров выстрелила в крейсер тремя торпедами. На «Эдинбурге» заметили их след, но не успели произвести маневр, в результате чего две из трех торпед поразили цель, попав в центральную часть корпуса и в кормовую часть, в результате чего кормовая оконечность вместе с рулем и двумя винтами оторвалась и пошла ко дну.

Командир немецкой субмарины решил перестраховаться и, опасаясь бомбардировки глубинными бомбами, скомандовал погружение. Выждав около часа, лодка всплыла и стала готовиться к новой, завершающей атаке, но тем временем к крейсеру подошел эсминец «Форестер», едва не протаранивший субмарину своим форштевнем. О дальнейшем плавании «Эдинбурга» к Англии речи быть не могло и поэтому крейсер двинулся обратно в Мурманск, до которого было 250 миль.

Дальнейшие события, связанные с гибелью судна, изложил в одной из своих работ известный английский морской историк С. Роскилл: «После полудня 1 мая вслед за безрезультатной атакой немецкими торпедоносцами конвоя появились три эсминца противника. Они предприняли не менее пяти попыток прорваться к конвою, но умело и решительно действовавшее охранение (оно было значительно слабее атакующей стороны) не допустило этого. Погибло одно советское судно. Не добившись успеха, немецкие эсминцы оставили конвой QP-11. Остаток пути он прошел без инцидентов.

Тем временем “Эдинбург” медленно шел на восток; вечером 1 мая к нему присоединились четыре тральщика. А рано утром следующего дня появились немецкие эсминцы. Последовала серия схваток, в ходе которых крейсер повредил и вывел из строя эсминец противника, но сам получил торпеду в среднюю часть, которая расколола его почти пополам. Оба эсминца также были тяжело повреждены и вышли из строя. Таким образом, все три английских корабля остались без хода, и почти все их вооружение не действовало. Два эсминца противника могли уничтожить английские корабли, но они, сняв команду со своего поврежденного корабля и затопив его, ушли. Английские эсминцы сумели дать малый ход. Тральщики сняли экипаж крейсера, и он был потоплен торпедой».

По словам одного из британских моряков, команда крейсера мужественно сражалась, и перебравшись на другие суда, стойко перенесла гибель своего корабля: «“Эдинбург”, демонстрируя чистокровную породу до конца, грациозно погрузился кормой в течение трех минут. Потом мы все спустились вниз, приняли по рюмке крепкого рома и, к счастью не атакуемые ни подводными лодками, ни самолетами, со скоростью девять узлов направились в Кольский залив. В это время причина нашего несчастья, U-456, находилась прямо под крейсером, и когда она погружалась, сильный шум от тонущего корабля дал понять экипажу, что они сами едва не были погребены в ледяной могиле. Однако лодка уцелела, и командир ее получил Железный крест, но годом позже U-456 потопили самолеты и эскортные корабли у Азорских островов».

Но остается вопрос — а куда делись те самые пять с половиной тонн золота? Неужели они были извлечены с тонущего судна, из полузатопленных и возможно — разрушенных нижних помещений крейсера? Сколько для этого понадобилось бы человек, учитывая тот факт, что часть команды была занята «вопросом» выживания (на дополнительное время!) судна и подготовкой к отражению очередного возможного нападения немцев?

Какова была реакция хозяев этого золота, застрахованного в Гохране СССР от транспортных и военных рисков? По словам Владимира Шигина, «США получили свою плату от Госбанка СССР, который, в свою очередь, 12 сентября 1944 года получил страховую сумму от Госстраха СССР (ныне Ингосстрах) в размере 6 миллионов 227 тысяч долларов. Бюро страхования военных рисков английского правительства выплатило Госстраху СССР свою долю страховки в размере двух миллионов долларов (500 тысяч английских фунтов стерлингов). С момента этих выплат все права на груз золота, оставшийся на крейсере, перешли к Госстраху СССР и Английскому правительственному бюро. После этого о погибшем золоте все как будто забыли, но, как оказалось, не навсегда». Англичане, объявившие «Эдинбург» военным захоронением, после окончания войны, обратились к советскому правительству с предложением о подъеме золота «Эдинбурга». Ведь погибшие золотые слитки продолжали оставаться собственностью СССР. Уже в 80-е годы XX века после нескольких экспедиций золото, за исключением пяти пропавших слитков, было поднято на поверхность. Корветтен-капитан Макс Тихарт мог бы гордиться тем, что залпы его субмарины в итоге отправили на дно такое сокровище…