Маршал Победы

ADN-ZB-SNB II. Weltkrieg 1939 - 45 Die bedingungslose Kapitulation der faschistischen deutschen Wehrmacht wird am 8. Mai 1945 in Berlin - Karlshorst unterzeichnet.  Als Vertreter des Oberkommandos der Roten Armee unterzeichnet Marschall der Sowjetunion G. K. Shukow die Kapitulationsurkunde, links daneben der stellvertretende sowjetische Außenminister A. J. Wyschinskij, rechts Armeegeneral W. D. Sokolowski. 5050 - 50

Когда стало известно об окончании Второй мировой войны, возник огромный интерес к личностям тех военачальников, кто эту войну выиграл. И маршал Жуков занимал среди них одно из первых мест. В Берлине прошла его пресс-конференция, на которой присутствовал английский журналист, корреспондент «Би-Би-Си» и «Санди Таймс» Александр Верт, который провел в СССР всю войну и выпустил впоследствии документальный труд «Россия в войне 1941-1945». Верт оставил подробный рассказ о берлинской пресс-конференции Георгия Константиновича: «…Спустя несколько дней маршал Жуков устроил свою знаменитую пресс-конференцию на веранде своей виллы с видом на озеро Ваннзее. Присутствовал также Вышинский. Жуков производил впечатление выдающейся личности. Москва, Ленинград, Сталинград, а потом еще и это наступление, начавшееся 12 января на Висле и закончившееся здесь, в Берлине, — имя Жукова было неотделимо от всего этого. Однако держался он просто и добродушно.
Он рассказал о сражении за Берлин: «Оно не было похоже на битву под Москвой, Ленинградом или даже Сталинградом… В первые годы войны нам часто приходилось воевать в исключительно неблагоприятных условиях. К тому же у наших офицеров и солдат тогда не было такого опыта, как сейчас. В сражении за Германию мы имели превосходство в людях, танках, самолетах, артиллерии и во всем прочем в соотношении 3 к 1, а иногда даже 5 к 1. Но важно было не просто взять Берлин (это подразумевалось само собой), а взять его в кратчайший срок. Немцы ожидали нашего удара. Поэтому… мы очень долго думали над тем, как бы организовать его внезапно для противника».
Жуков тогда поделился некоторыми своими методами, помогавшими ему одерживать победы: «…Я выбрал способ внезапной атаки ночью всем фронтом. Прежде всего, нами была проведена ночная артиллерийская подготовка, чего, по показаниям пленных, немцы не ожидали. Они предполагали, что мы, возможно, будем действовать ночью, но не думали, что это будет главная атака. Вслед за артиллерийской подготовкой нами была проведена ночная танковая атака. В наступление нами было брошено более четырех тысяч танков при поддержке двадцати двух тысяч стволов артиллерии и минометов. С воздуха удар сопровождался четырьмя-пятью тысячами самолетов… В течение суток было проведено свыше пятнадцати тысяч самолето-вылетов… Чтобы помочь танкам в ориентировке ночью, мы применили никем не проводившуюся до сих пор ночную подсветку прожекторами. Это было около четырех часов, в ночь на 16 апреля. Применением этой новинки мы имели в виду не только подсветить нашим танкам и пехотинцам, но и ослепить противника, чтобы он не мог вести точный прицельный огонь».
Об эффективности этого приема спорили как еще до его применения (даже есть такая сцена в одном из фильмов), так и после. Но результат наступления известен, на той пресс-конференции Жуков описал его кратко: «Мы очень быстро прорвали германскую оборону на Одере на широком фронте. Противник, видя, что его оборона не выдержала, бросил на свою защиту все резервы из района Берлина и даже снял часть гарнизона из самого Берлина. Он надеялся остановить нас резервами, снятыми с обороны Берлина, и в этом был его большой просчет. Подходящие резервы врага были во встречных сражениях разбиты с воздуха и нашими танками. Когда советские войска прорвались к Берлину, оборона города была в ряде мест оголена. В частности, была оголена зенитная оборона противника».
Свое краткое сообщение Жуков закончил, по словам Верта, в типично профессиональном духе: «Это было поучительное и интересное сражение, особенно в отношении темпов и тактики ночного боя такого масштаба. Главное то, что немцы были разгромлены на Одере, в самом Берлине фактически происходила просто огромная операция по очистке. Сравнения с битвой под Москвой здесь не может быть».
Разумеется, у присутствующих возникло множество вопросов к маршалу, в том числе и о том, как Советский Союз относится к немцам. «Он ответил, что это будет зависеть от поведения немцев и что чем скорее они сделают для себя правильные выводы из того, что произошло, тем лучше. Он [Жуков] стоит за скорый суд над немецкими военными преступниками. Он считает, что по этому вопросу между союзниками достигнуто соглашение. «А по другим вопросам?» — поинтересовался кто-то. «По другим вопросам, — сказал он, — также должно быть достигнуто соглашение, если мы не хотим играть на руку немцам».
Верт отметил, как Жуков сравнивал разных противников, с которыми ему доводилось иметь дело: «Немцы, — сказал он, — с технической точки зрения сильнее, чем японцы, и к тому же они очень хорошие солдаты (этого нельзя отрицать), но в общем у германской армии нет настоящего фанатизма, как у японцев».
Далее Жуков, по словам Верта, перешел к тому, что он назвал своей «основной деятельностью» во время только что закончившейся войны: «С самого начала войны я занимался подготовкой обороны Москвы. Перед битвой под Москвой пришлось в течение некоторого времени заботиться также о Ленинграде, а потом уже было само Московское сражение. После этого мне пришлось организовывать оборону Сталинграда и затем сталинградское наступление. Я был заместителем Верховного Главнокомандующего. Далее была Украина и Варшава, остальное вы знаете.
— А Курск и Белоруссия? — спросил кто-то.
— Верно, к ним я также имел некоторое отношение, — улыбнулся Жуков».

Из книги Алекса Громова «Жуков»

Источник фото